Эволюция фондового рынка в России происходит тяжело. Но рынок существует и развивается активно, удовлетворяя интересы разных участников, поэтому перспективы у него есть. Улучшения ведутся постоянно как в законодательстве, так и в инфраструктуре. О развитии рынка мы беседуем с Эдди Астаниным, Председателем Правления Национального расчетного депозитария.
— Какова на сегодня роль НРД как элемента инфраструктуры российского финансового рынка?
Эдди Астанин: НРД — многопрофильная компания. Как центральный депозитарий НРД хранит бумаги, подтверждает права собственности клиентов на них, проводит расчеты по сделкам на бирже, вне биржи или на зарубежных рынках. Также он осуществляет корпоративные действия: собирает информацию от эмитентов, рассылает ее акционерам, и наоборот, собирает информацию от акционеров и передает эмитентам, выплачивает дивиденды либо купонные платежи по российским и иностранным ценным бумагам.
Наш ключевой бизнес — осуществление расчетов по деньгам и по ценным бумагам, ведение банковских (денежных) и бумажных счетов. Мы — центральный депозитарий, где все хранится и где все рассчитывается, мы — платформа, которая интегрирована в глобальный рынок через «линки» с международными центральными депозитариями.
Еще одно важное направление — это репозитарий, который собирает информацию о сделках с производными финансовыми инструментами (ПФИ), как локальных, так и трансграничных, структурирует ее, а Банк России, получая информацию о них, оценивает системные риски на рынке внебиржевых ПФИ, которые до настоящего времени были непрозрачными или трудно оцениваемыми.
Третье направление деятельности НРД — управление обеспечением: мы прилагаем существенные усилия к тому, чтобы позволить нашим клиентам использовать активы, которые хранятся в НРД, для обеспечения их финансовых операций. Это очень важно, поскольку сейчас основной тренд состоит в том, что все трансакции должны быть секьюритизированы, обеспечены залогом ценных бумаг. Для каждой кредитной или какой-то другой сделки клиент должен предоставить обеспечение. Бланковые кредиты сейчас непопулярны, поскольку они очень дорогие.
Четвертое направление нашей деятельности — это работа НРД в качестве платежной системы. Мы управляем денежными потоками клиентов — обеспечиваем расчеты по сделкам либо проводим платежи в пользу контрагентов через нашу платежную систему. Мы признаны регулятором национально и системно значимой платежной системой, подпадаем под специальное регулирование Банка России и должны реализовывать специальную систему управления рисками. Платежная система НРД соответствует международным принципам CPMI-IOSCO.
Пятое направление нашей деятельности — проведение корпоративных действий и развитие центра корпоративной информации. НРД как центральный депозитарий находится в гуще событий, в эпицентре проведения корпоративных действий, связанных с ценными бумагами российских или иностранных эмитентов. Иметь центр верифицированной надежной информации — большой плюс для клиентов, как российских, так и иностранных. В июле этого года было принято законодательство, в соответствии с которым мы получили статус официального источника и можем предоставить клиентам абсолютно надежную, верифицированную информацию по текущим и историческим корпоративным данным. Нашим клиентам не нужно тратить время на сбор информации, на сверку, что означает экономию средств и повышение эффективности.
— Что НРД может сделать и делает для развития инфраструктуры финансового рынка, чтобы продолжать двигаться по пути создания международного финансового центра в Москве?
Эдди Астанин: Создание центрального депозитария — один из элементов этого пути.
Один из краеугольных камней фондового рынка — защита прав инвесторов. Если я инвестирую деньги, то хочу, чтобы мои права как владельца актива были защищены. Больше защиты прав — больше доверия к российскому рынку, к активам, большие возможности инвестировать в рынок. Технологии, которые мы сегодня внедряем, направлены на защиту и реализацию прав инвесторов.
Если говорить про более конкретный вопрос — внедрение международных стандартов, то наша ближайшая цель, ближайшее будущее — введение технологии STP (Straight-Through Processing — сквозная обработка), когда весь документооборот осуществляется в электронной форме, с цифровыми подписями, в форматах, которые получаются и выгружаются в автоматизированном режиме. Сейчас мы внедряем такую технологию при проведении корпоративных действий: у клиентов появится возможность голосовать и получать документы в электронном виде, в стандарте ISO 20022. По нашей оценке, внедрение этой программы займет примерно два-три года.
Недавно был принят Федеральный закон № 210-ФЗ, который изменяет некоторые нормы федеральных законов «Об акционерных обществах», «О рынке ценных бумаг» и «О центральном депозитарии», закрепляя ключевые положения реформы корпоративных действий. С 1 июля 2016 года все публичные и центральнодепозитарные эмитенты должны будут обеспечить для своих собраний акционеров возможность удаленного участия с помощью электронных технологий. Это будет большой шаг вперед. Для иностранных инвесторов внедрение такой технологии существенно снижает риски, связанные с участием в корпоративных действиях, со своевременным получением информации и возможностью проголосовать, выразить волеизъявление по вопросам, выносимым на собрания акционеров. В бумажном виде все это осложнено, дорого и не всегда своевременно. Организаторы собрания акционеров в случае корпоративного конфликта могут даже совершать различные волюнтаристские действия: отклонить доверенность представителя акционера по надуманным основаниям и так далее. В электронном виде все стандартизировано и автоматизировано, поэтому повышает надежность и защищает права инвесторов.
Национальный расчетный депозитарий прилагает большие усилия к развитию инфраструктуры финансового рынка, и сам уже давно стал ее важной составной частью. В основном НРД сейчас востребован как надежное место для хранения активов и проведения расчетов как в валюте, так и в рублях. Для поддержки фондирования банковской системы в 2013 году мы внедрили и сейчас активно развиваем систему управления обеспечением. Напомню, что обеспечение — это активы, хранящиеся в НРД: ценные бумаги, которые используются в качестве обеспечения в сделках РЕПО с Банком России и Федеральным казначейством.
В 2013 году мы запустили сервис по управлению обеспечением в сделках внебиржевого РЕПО с Банком России, при использовании которого против суммы денег поставляется корзина бумаг, которая может меняться (при необходимости одну бумагу в корзине можно замещать другой в течение срока РЕПО). И вот сейчас совместно с Московской Биржей и Банком России мы отрабатываем технологию заключения таких сделок РЕПО на бирже, через биржевые терминалы. Ранее на биржевой площадке проводились сделки РЕПО против одной бумаги, и чем дольше был срок РЕПО, тем невыгоднее было держать бумагу в РЕПО. Корзина бумаг позволяет банкам работать более гибко, поэтому мы полагаем, что новый сервис будет востребован для биржевого РЕПО.
Одно из требований, предъявляемых к развитым инфраструктурам, — наличие сервиса, позволяющего клиентам рассчитываться по сделкам с ценными бумагами в «деньгах центрального банка». Такой принцип расчетов считается более надежным, потому что расчеты в этом случае практически безрисковые. По расчетным сервисам НРД как платежной системы, имеющей прямой доступ к системе БЭСП (банковских электронных срочных платежей), мы запустили технологию расчетов в «деньгах центрального банка», когда расчеты осуществляются на условиях «поставка против платежа»: движение денег происходит между счетами в БЭСП, а движение бумаг — между счетами депо НРД. Этот сервис заработал в апреле, и это тоже движение к всестороннему внедрению международных стандартов в рамках создания международного финансового центра.
Изменения к лучшему
— Каковы ожидания от появления репозитария на российском финансовом рынке?
Эдди Астанин: Я вижу по крайней мере две области синергии для рынка. Первая: наличие подтвержденного факта заключения сделок будет важным документом в случае судебных разбирательств, когда возникает необходимость ликвидационного неттинга и прочих процедур, связанных с банкротством. Поскольку репозитарная деятельность будет лицензироваться (об этом заявил Банк России), то, соответственно, она станет регулируемой, и отчеты репозитария будут восприниматься судами в качестве доказательств, что сделки были заключены такого-то числа, на таких-то условиях, с такими-то параметрами. Это важный источник информации для защиты интересов конфликтующих сторон.
Вторая область: повышение прозрачности внебиржевого рынка ПФИ и, как следствие, снижение системных рисков. Регулятор, который пользуется информацией репозитария, имеет более полную картину и может своевременно реагировать в сложной ситуации. С 1 октября профессиональные участники рынка обязаны передавать в репозитарий данные о сделках по всем типам ПФИ. Накапливаемые данные можно будет анализировать в разных аспектах и временных промежутках, глубже понимать, какую активность ведут крупнейшие игроки рынка деривативов — экономически обоснованную (например, хеджирование валютных и прочих рисков) или спекулятивную.
В общем, выигрывают все: регулятор получит прозрачность, клиенты — синергию в вопросах защиты прав в деривативных сделках.
Ожидается, что с апреля следующего года возникнет обязательство «репортить» не только у профучастников, но и у корпораций, заключающих сделки с ПФИ на внебиржевом рынке. Наша задача — подготовить систему, чтобы она технически могла обрабатывать нарастающий поток информации и была удобна участникам.
— Насколько актуальна на сегодня тема споров о гармонизации законодательства разных юрисдикций в деятельности инфраструктурных организаций на финансовом рынке в России?
Эдди Астанин: Тема юрисдикции, где рассматриваются спорные вопросы, безусловно, актуальна. Российское законодательство и российская судебная система, особенно в части финансового рынка, специфичны по сравнению с гражданским правом. Безусловно, здесь требуется больше усилий для того, чтобы у нас были созданы специализированные суды, которые бы понимали специфику финансовых инструментов, финансовых отношений. Особенно применительно к рынку деривативов.
К счастью, российское право отошло от трактовки этих инструментов как «сделок пари», приняв, что деривативный контракт — это сделка с определенными условиями. То есть процесс пошел. В законодательство были внесены «сделки РЕПО», которые раньше вообще как РЕПО иногда не распознавались, ведь такие сделки бывают как прямого, так и обратного действия. Конечно, динамика процесса не столь стремительна, как хотелось бы, потому что у законодателей периодически меняются приоритеты и фокус, в том числе под воздействием геополитики. Но процесс внедрения более современных моделей в практику работы судебной системы и в арбитражное право имеет место. Говорить о том, что мы стоим на месте и совсем никакого развития нет, было бы несправедливо.
— Как осуществляется работа по реализации корпоративных действий для иностранных ценных бумаг?
Эдди Астанин: Из общего объема выпусков, которые находятся на хранении в НРД (а их более 8 тыс.), примерно 12% — это иностранные ценные бумаги. НРД выполняет две функции: так называемый issuer CSD, когда инвесторы приходят на российский рынок, оперируют с российскими ценными бумагами и получают весь сервис центрального депозитария здесь, и investor CSD, когда наши клиенты оперируют на зарубежных рынках и хранят бумаги на наших счетах в Euroсlear, Clearstream или в центральных депозитариях других стран, где у НРД открыт счет номинального держателя, и получают весь соответствующий сервис там через наш счет. С этой точки зрения НРД фактически является каналом потока ликвидности между рынками, на российский рынок и с российского рынка, будь то деньги или бумаги. Поэтому участие в корпоративных действиях за рубежом для нас одна из важных тем.
Следует отметить, что количество корпоративных действий по иностранным ценным бумагам для нас было удивительно. В разных странах много различных типов корпоративных действий, значительно больше, чем в России, и это трудно автоматизировать. Поэтому существенную часть времени мы тратим на обработку таких корпоративных действий в интересах наших клиентов — по еврооблигациям, ETF, ADR, иностранным акциям.
Инфраструктурной организации — надежную инфраструктуру
— Для того чтобы качественно выполнять свою миссию на рынке, НРД необходимо постоянно и надежно работать. Нужно, чтобы у вас было надежное оборудование, программные системы. Что Вы предпринимаете для обеспечения этой надежности?
Эдди Астанин: У НРД есть стратегия развития информационных технологий на ближайшие три года, утвержденная Наблюдательным советом. Она предполагает достаточно большие инвестиции в новые технологии. Это и замена оборудования на более современные производительные экземпляры, и дублирование систем, и поиск, адаптация и внедрение новых решений из области FinTech. У нас уже работают два центра обработки данных — основной и резервный. Если что-то отключится в основной системе, то заработает резервный ЦОД. Сценарии таких ситуаций постоянно прорабатываются, мы регулярно тестируем ПО и оборудование.
— В резервном центре также все происходит по-настоящему?
Эдди Астанин: Да, наш резервный центр действующий, там каждый день сидит персонал, и все базовые операционные функции, связанные с работой НРД, в случае необходимости могут производиться из этого резервного центра.
— Он в Москве?
Эдди Астанин: Да, он в Москве, и он работает в онлайн-режиме. Если потребуется что-то отключить в основной системе или случится потоп, пожар и т.п., то НРД продолжит работать из резервного центра. Для клиентов НРД такое замещение останется незаметным.
— А если отключатся подстанции, как это произошло несколько лет назад, когда часть столицы осталась без электричества?
Эдди Астанин: У нас есть дизель-генераторы, поэтому и такие аварии нашим клиентам не страшны.
Причем мы тестируем резервный центр с участием внешних аудиторов, чтобы подтвердить, что система надежно работает и будет работать несмотря ни на что. Последнее тестирование технологических систем проходило в середине мая текущего года с участием внешних наблюдателей, представителей Центрального банка и пользователей.
— Вы отметили, что инвестиции в ИТ — значительная часть бюджетных затрат НРД.
Эдди Астанин: Да, информационные технологии — это примерно 12% бюджета НРД. Эти средства мы инвестируем каждый год в развитие и поддержание современных технологических систем. Плюс тратим много средств на обеспечение информационной безопасности, на защиту от проникновений, хакерских атак, «троянов», вирусов и прочего. Это принципиально важно, поскольку мы храним данные, которые подтверждают права собственности. Можно сказать, весь госдолг России здесь хранится. Поэтому информационная безопасность всегда в фокусе нашего внимания — с точки зрения и инвестиций в соответствующие технологии, и обеспечения квалифицированными кадрами этого участка работы систем.
За последние годы у НРД не было таких сбоев, чтобы система остановилась на несколько часов и с этим невозможно было что-то сделать. Те меры, которые мы принимаем для защиты системы каналов связи и резервирования, срабатывают.
— Важный момент для целей безопасности и непрерывности работы технологических систем — резервирование работы поставщиков ИТ-услуг, которыми Вы пользуетесь, каналов связи.
Эдди Астанин: У НРД несколько провайдеров каналов связи. Несколько лет назад отключился крупный провайдер — сработали резервные каналы связи. Эта наша резервная система тоже работает, она тоже действующая.
Резервирование поставщиков ИТ-услуг для НРД касается не только каналов связи, но и работы программного обеспечения. У нас есть и внутренняя экспертиза программного обеспечения, и внешняя, они дублируют друг друга.
Также мы стараемся обеспечить независимость от разработчиков программного обеспечения. В работе НРД использует различные программные решения от разных производителей. Есть и внутренние разработки. Но нет никого и ничего, от кого бы или от чего бы мы были сильно зависимы. И это осознанная политика. В частности, мы активно используем стандарты. В прошлом году внедрили SLA (соглашения об уровне обслуживания), где прописаны все ключевые параметры, которые должен обеспечить поставщик той или иной ИТ-услуги.
Плавное, но последовательное развитие
— Какое влияние окажут инфраструктурные изменения, о которых мы говорим, на действия граждан как участников российского фондового рынка?
Эдди Астанин: Сложно сказать. Ключевое значение здесь имеет уровень финансовой образованности и грамотности населения. Банк России и Московская Биржа прилагают огромные усилия к тому, чтобы повысить финансовую грамотность населения путем внедрения обучающих программ и курсов — и в средней школе, и в высшей.
Финансовое образование позволяет человеку оценить риски и принять более осознанное решение, насколько он готов инвестировать и куда. Мой личный опыт показывает, что инвестировать в паи фондов выгодно, это дает реальный доход. Важно правильно выбрать пай, валюту, срок — моменты, когда входить и когда выходить из паев. Финансовая грамотность дает возможность принимать такие решения.
Мой опыт показывает, что финансовая активность на фондовом рынке реально работает, и на этом есть возможность зарабатывать большие деньги, чем на банковском депозите. Но финансовая грамотность и интерес к рынку формируются в процессе обучения человека. Очевидно, что старшее поколение к фондовому рынку относится с подозрением, не понимает его. А люди моложе нас, сегодняшние школьники — это будущие инвесторы. И они, безусловно, большой инвестиционный потенциал для российского рынка, ведь он должен базироваться преимущественно на внутреннем спросе, а не на деньгах из-за рубежа, которые приходят и уходят по понятным причинам.
И то, чтобы в результате пенсионной реформы осталась накопительная часть, — это принципиально важно. Это длинные деньги. Это деньги, которые направляются частными пенсионными фондами в длинные инфраструктурные проекты. Это источник экономического роста.
— Я помню времена народных IPO, когда Сбербанк, ВТБ размещались. Тогда и пропагандировалось это более активно, и люди шли.
Эдди Астанин: Я реально видел в Сбербанке пенсионеров, которые говорили, что хотят купить акции Сбербанка. Опыт получился неудачным, прежде всего конъюнктурно неудачным — наступил кризис, акции существенно упали в цене.
Но неудачный опыт преодолевается путем образования. Люди должны понимать: если они инвестируют в акции, они могут получить большой доход, но при этом будет сопоставимый риск, что они потеряют эти деньги. Альтернатива — облигации: меньший риск, меньший ожидаемый доход.
Люди должны уметь в этом разбираться, но разбираются не все. Поэтому-то российское население предпочитает депозиты, доход по которым прогнозируем и фиксирован в договоре. А с акциями работают в основном отчаянные студенты и алгоритмические трейдеры.
— Какая модель фондирования — банковская или фондовая — будет интересной для России?
Эдди Астанин: Со временем рынок найдет свой баланс. Я уверен, что должно быть и то и другое. Крайностей быть не должно — только бонды или только банковские кредиты. Ведь кому-то из предприятий выгоднее с банком договориться по ряду условий на кредит с определенной процентной ставкой. Кому-то выгоднее выйти на публичный рынок, разместить свои бумаги, получить кредитную историю, а потом выйти за рубеж, провести размещение там. Все зависит от финансовой стратегии каждой компании. Я считаю, что одно другому не мешает. Каждое предприятие само выберет, что для него более важно.
На мой взгляд, в России все-таки предпочтение будет отдано кредитным инструментам, нежели долевым, потому что делиться собственностью россияне пока не готовы, по разным причинам. А взять деньги в кредит, потом вернуть — это более понятно и надежно. Ошибки не проходят зря, с опытом люди к ним адаптируются.
Со временем рынок будет становиться все более цивилизованным. За последние 10-15 лет мы сильно продвинулись вперед. На такой скачок многим странам в Европе потребовалось 50-60 лет. И было бы ошибочным выставлять требование быть совершенными за такой короткий период времени. Мы можем использовать самые современные технологии, но изменения в психологии, в культуре людей происходят от поколения к поколению. Нужно последовательно заниматься развитием финансовой культуры. Финансовый рынок «программой за три дня» не изменить.