Технология блокчейн может сильно изменить реальность, в которой мы существуем, за счет колоссальной экономии на посредниках и издержках. Но чего-то подобного ждали и от интернета. Уже очевидно: если эту технологию монополизируют финансовые институты, все ключевые достоинства блокчейна могут быть похоронены.
"Интернет-коммерция почти невозможна без участия доверенных посредников при проведении электронных платежей... но сама по себе система, в основе которой лежит доверие, далеко не идеальна" – так начинался документ, выложенный в сеть осенью 2008 года программистом Сатоси Накамото. С этого текста началась история биткойна – первой в мире виртуальной валюты. Описав, как должен работать биткойн, Накамото первый год поддерживал систему создания новой валюты самостоятельно. Затем он исчез (личность создателя биткойна до сих пор не удалось установить, есть версия, что это не один человек, а группа программистов), передав свое детище в руки многочисленных интернет-последователей.
В 2010 году биткойн вышел из виртуальной среды в реальность: в США за 10 тыс. биткойнов были куплены две пиццы. Тогда за единицу виртуальной валюты давали порядка 40 долларов, сегодня – около 444. По разным оценкам, биткойном уже пользуется от 20 млн до 40 млн человек по всему миру – неплохой результат для валюты, которая представляет собой всего лишь последовательность нулей и единиц. Ну а правительства разных стран отчаянно пытаются решить, что же это: глобальная угроза мировой безопасности или технологический привет из будущего? Так, Министерство финансов РФ недавно предложило сажать за выпуск виртуальных валют на семь лет. В сознании наблюдателя биткойн уже давно неразрывно связан с торговлей оружием или наркотиками, отмыванием денег и финансированием терроризма – анонимность виртуальной валюты оказалась прекрасным подспорьем для черного рынка.
Между тем первоначальная цель была совершенно иной. Создавая биткойн, Накамото предлагал отказаться от услуг любых финансовых посредников и перевести все транзакции в пиринговую (peer-to-peer – от пользователя к пользователю) сеть. Именно такую возможность дает блокчейн – технология, на базе которой построен выпуск биткойна. Блокчейну сегодня прочат роль драйвера очередной технологической революции. Банк России активно изучает технологию, планируя в ближайшие месяцы продемонстрировать собственный прототип. В Казахстане, Великобритании, Китае и других странах всерьез помышляют о создании национальных электронных валют. Одним из адептов блокчейна в России выступает президент Сбербанка Герман Греф, утверждающий, что технология в ближайшем будущем изменит не только финансовую систему, но и все отрасли экономики и само общество.
Блок за блоком
Проиллюстрировать, что же представляет собой блокчейн, можно как раз на примере биткойна. Попробуем, не вдаваясь в подробности, объяснить, как функционирует эта система. Предположим, вы хотите перевести своему другу несколько биткойнов. Транзакция, которую вы создадите, будет включать в себя четыре значения: ваш биткойн-адрес, с которого переводятся средства, биткойн-адрес вашего друга, на которые они поступают (в обоих случаях речь идет об уникальной рандомной последовательности букв и цифр, исходя из которых невозможно узнать, кто получает и кто отправляет биткойны), сумму перевода и комиссию, значение которой вы задаете сами. Транзакция моментально становится видна каждому участнику системы. Но не только: все создаваемые транзакции в режиме реального времени можно увидеть, к примеру, на сайте Blockchain.info.
Затем в дело включаются так называемые майнеры, или процессоры. Это компьютеры, которые берут вашу и еще сотни других транзакций и собирают их в единый блок. Чтобы блок считался сформированным, майнеру требуется вычислить хэш-функцию – как и биткойн-адрес, это цифро-буквенная строка определенной длины, своего рода уникальный отпечаток, в который шифруются данные всех транзакций из блока. Создать хэш-функцию можно за считанные мгновения, но вся сложность заключается в том, что по правилам, заданным Сатоси Накамото, каждая хэш функция должна удовлетворять определенным требованиям. В частности, она должна начинаться с определенного количества нулей. Например, хэш функции, высчитываемые, пока пишется этот текст, должны содержать в начале 17 нулей. Чтобы справиться с такой задачей, необходимо последовательно перебрать тысячи и тысячи хэш-функций. При этом система создана таким образом, что сложность задачи увеличивается по мере увеличения мощностей у майнеров: во времена Накамото заниматься майнингом можно было на обычном ноутбуке, сейчас для этого требуются внушительные вычислительные мощности. Поэтому под личинами майнеров уже, как правило, скрываются не конкретные люди, а крупные компании или объединения инвесторов. Например, один из самых крупных майнеров BTC China принадлежит одноименной шанхайской бирже. А пул, принадлежащий компании 21 Inс, по слухам, финансируется венчурными фондами Кремниевой долины. Хэш функция – залог того, что биткойн-систему невозможно взломать. Смена даже одного символа в исходном наборе данных меняет хэш-функцию до неузнаваемости. Более того, каждый сформированный блок существует не сам по себе, а получает номер, становится доступен опять-таки всем пользователям системы, подтверждается ими и записывается в цепочку из блоков, сформированных ранее – отсюда и название "блокчейн" (blockchain). Информация обо всех блоках и всех транзакциях хранится на сотне компьютеров (в ноябре прошлого года она занимала 50 Гб дискового места), и чтобы изменить ее, нужно взломать каждый из них.
И самое интересное: майнер, которому удалось подобрать верную хэш-функцию и сформировать блок, получает вознаграждение: во-первых, комиссии, которые задаются пользователями, переводящими биткойны, а во-вторых, 25 вновь созданных биткойнов – именно так и осуществляется эмиссия виртуальной валюты. Причем размер вознаграждения постоянно сокращается в два раза – через каждые 210 тыс. блоков. Изначально майнеры получали 50 биткойнов за каждый новый блок, с июня этого года будут зарабатывать уже по 12,5 биткойнов. Соответственно и размер эмиссии ограничен. Новые биткойны будут появляться всегда, но считается, что к 2023 году размер вознаграждения майнеров станет настолько ничтожным, что эмиссия виртуальной валюты остановится на отметке в 21 млн биткойнов.
Тем не менее именно эта особенность биткойна – создавать его из ничего, решая математические задачи, – и стала залогом фантастического успеха криптовалют. Сегодня в мире существует более двух сотен криптовалют, каждая со своими особенностями. Но ни одной из них пока не удалось превзойти биткойн по популярности.
"Цель, которую поставил перед собой Накамото, была чисто прикладной – создать цифровую валюту с децентрализованным механизмом эмиссии и устойчивую инфраструктуру, обеспечивающую транзакции с этой валютой, – рассказывает Игорь Матюхин, директор по развитию инвестиционной платформы SIMEX. – Биткойн решал хоть и масштабную, но достаточно узкую задачу: можно ли сделать валюту, которая обладала бы определенными свойствами. Вторая задача – могла бы эта валюта что-то стоить? Биткойн, как явление, доказал один тезис – необеспеченная реальными ценностями или обязательствами цифровая криптовалюта, в случае если достаточное количество людей начинает использовать ее и принимать за расчетную единицу, растет в цене".
От валюты – к активам
Но вернемся к блокчейну. Сама по себе технология, использованная Сатоси Накамото, не нова: в ее основе лежит давно известная криптография и менее популярный термин "распределенные реестры". То, что получилось в результате их сплава, обладает рядом особенностей, благодаря которым биткойн стал популярен среди интернет-пользователей, а затем обратил на себя внимание всего мира.
Во-первых, в основе блокчейна лежит децентрализованность. В этом плане технология перекликается с самой идеей интернета, создатели которого на рубеже 1950-х и 1960-х, в период холодной войны, решали конкретную задачу: обезопасить американскую систему связи от ядерной атаки.
Информация обо всех транзакциях хранится на компьютере у каждого участника системы. Из этой распределенности проистекает второе важное свойство блокчейна – систему невозможно контролировать и взломать. Наконец, третья особенность технологии – она построена на принципе консенсуса: ни одна транзакция не попадет в блок, а блок – в цепочку, если не будет подтверждена большинством участников системы. Представьте себе, что вы находитесь в одной комнате с несколькими людьми, каждый из которых фиксирует в памяти все ваши слова и поступки, а затем сможет их подтвердить или уличить вас во лжи, если вы скажете, что в комнате происходило что-то, чего на самом деле не было. При этом изначально заданные правила поведения не позволяют вам сделать какую-нибудь гадость. Ну а ваше лицо – в случае с биткойном, построенным на принципе анонимности, – скрывает маска.
"Поняв, что блокчейн обладает рядом интересных и полезных свойств, многие начали задумываться над тем, как еще его можно использовать, а в этом году начался настоящий бум блокчейна, – рассказывает Игорь Матюхин. Как часто бывает, технология, изначально созданная для решения узкоспециализированной задачи, оказалась применимой и эффективной в самых разных сферах. По сути, блокчейн – это база данных, реестр. А если это база данных, значит, в ней можно хранить не только специфические транзакции, как с биткойнами, но в принципе абсолютно любую информацию. Кадастры, реестры, депозитарии, нотариат, бухгалтерия и налогообложение – все, что учитывает разного рода активы, может быть построено на принципах блокчейна. Также блокчейн может эффективно обеспечивать прозрачную процедуру голосования и гарантировать нефальсифицируемость результатов".
"Когда в каком-то процессе задействовано много сторон, взаимодействие между ними осложняется, – рассказывал на конференции "Блокчейн и открытые платформы", организованной в апреле изданием Bankir.ru, Андрей Филатов, генеральный директор IBM в России и СНГ. – У каждого из них есть свой журнал учета, изменения в активах происходят асинхронно, другие участники процесса об этих изменениях не узнают. Возникает потребность в прояснении, транзакции становятся сложными с точки зрения идентификации, подтверждения, огромного количества бумажного документооборота. Мы так привыкли жить. Теперь представьте, что от всего этого можно отказаться, если перейти на систему, в которой у всех есть доступ к единым журналам учета. Пропадает потребность даже в заключении договоров: любой участник системы может взаимодействовать с другим участником без каких-то дополнительных условий – это колоссальная экономия времени и денег".
С этим согласен Игорь Калганов, генеральный директор компании "ЗЗ слона": "Блокчейн нужен там, где есть несколько сторон, не доверяющих друг другу, но вынужденных договариваться. Мы внедрили решение, основанное на блокчейне, для документооборота между участниками сделок купли-продажи недвижимости. Этих участников много, они друг другу не доверяют и вынуждены несколько раз перепроверять документы. Документы на протяжении периода прохождения сделки неоднократно меняются: например, кто-то выписывается из продаваемой квартиры – это отражается в выписках из домовой книги. Продавец каждый раз берет все эти справки об изменениях, ксерокопирует их, отправляет агенту, агент – покупателю, покупатель с ними идет в банк, банк – в страховую компанию или к посреднику. Если между всеми этими людьми создать сеть на основе блокчейна, они смогут в любой момент проверить подлинность всех выложенных документов и их историю. Проводить манипуляции с ними будет невозможно. В результате возникнет отличный экономический эффект. С начала месяца (конференция проходила 19 апреля. – "Эксперт") мы набрали в эту сеть недвижимости на два миллиарда рублей. Сейчас мы видим сокращение комиссий примерно на 20-30 процентов. Если к этой сети присоединится государство – например, Росреестр будет хранить данные в условной блокчейнсети – расходы страховых компаний и банков на андеррайтинг сократятся еще сильнее, встанет вопрос о необходимости агентов, например нотариусов. Сейчас они в нашей схеме только подписывают документы и сканируют их в блокчейн-сеть".
Есть и еще одна возможная сфера применения блокчейна – идентификация.
"Существует технология, которая точно должна реализовываться на блокчейне, – говорит Владимир Канин, основатель компании Pay-Me. – Это KYC (know your customer – знай своего клиента), когда нельзя открыть счет или подключиться к какой-то банковской услуге без личного присутствия и подтверждения своей личности. Если в странах Запада это просто, то у нас – за гранью возможного. Мы провели мини-опрос среди компаний, во сколько им обходится идентификация клиента. Никто толком сказать не смог, но самая смешная оценка составляла триста рублей, самая несмешная – полторы-две тысячи рублей". У PayMe уже есть собственные прототипы, в которых идентификация осуществляется с помощью видеоинтервью, которое затем загружается в блокчейн. Вместе с тем г-н Канин признает: большинство сегодняшних бизнес-процессов могут быть реализованы и без применения блокчейна. Многие с ним согласны.
"Если уже есть какая-то система, нельзя рядом поставить вторую систему, основанную на блокчейне, – уверен один из собеседников "Эксперта", работающий в банковской системе. – Во-первых, технология молодая, во-вторых, производительность очень низкая, в-третьих, эти расходы никогда не окупятся. Для блокчейна нужно искать какие-то новые приложения, которые еще не реализованы или реализованы в ручном режиме. А таких приложений мало".
Пока что в российской финансовой системе блокчейн поддался только Национальному расчетному депозитарию.
В НРД недавно успешно протестировали систему электронного голосования владельцев облигаций на основе блокчейна. "Мы ищем кейсы, в рамках которых блокчейн дает дополнительную ценность, – рассказывает Артем Дуванов, главный архитектор НРД. – Мы пытались понять, что нового может дать блокчейн, чего мы не можем сделать на централизованной системе, и решили, что лучший кейс – это электронное голосование владельцев облигаций через номинальных держателей". Если у вас есть ценные бумаги, то права собственности учитываются в каком-то депозитарии, депозитариев много, владельцев много, они встроены в иерархию, сходящуюся на НРД. "Когда происходит голосование, депозитарии принимают инструкции по голосованию от владельцев бумаг и по цепочке поднимают до нас, – описывает существующий механизм г-н Дуванов. – Дальше выполняется подсчет результатов голосования. При этом у владельца бумаги нет возможности проверить, как проходит голосование. Вы подали голос и через какое-то время увидели результат. Вы не понимаете, вошел ваш голос в результаты или не вошел, правильно ли были посчитаны результаты или нет. В нашем случае блокчейн выступает как база данных, в которую записываются инструкции, поданные владельцами ценных бумаг. Затем создается анонимный реестр голосов: владелец ценной бумаги видит свои голоса, а также видит все остальные голоса – но не может определить, кому они принадлежат".
Но в целом пока блокчейн в России – это мутная вода, в которой плавают многочисленные концепции и прототипы.
Главная идея, на которую делают упор разработчики и их клиенты, – тотальное сокращение операционных издержек.
Где-то вдалеке виднеются благородные идеи: с помощью блокчейна можно забыть о фальсификациях на выборах или о нецелевом расходовании бюджетных средств. Но пока что недостатки технологии явно перевешивают ее преимущества. Так, финансистам и в страшном сне не привидится, что доступ к реестрам, построенным на технологии блокчейна, получат все участники системы: в этих условиях под угрозу ставится понятие коммерческой тайны. К тому же всем хорошо известна застарелая проблема банковской системы: никто не хочет делиться базой данных своих клиентов с конкурентами. А как без этого можно решить проблему удаленной идентификации? Если же играть по правилам фининститутов, нивелируются главные достоинства блокчейна – равноправие сторон и отсутствие единого администратора.
В общем, как говорится в популярном сейчас анекдоте, блокчейн – это как секс для подростка: все про него говорят, но никто не пробовал.
Есть, правда, исключения.
Эфир, глобальный компьютер и DAO
Несколько лет назад молодой программист из Канады с российскими корнями Виталик Бутерин зарегистрировался в системе биткойн. Виртуальная валюта потребовалась ему, чтобы покупать оружие в популярной онлайн-игре World of Warcraft. Как позже скажет Бутерин в интервью немецкому изданию Capital, это стало поворотным моментом в его жизни. До этого у него уже был соответствующий бэкграунд из трудов социал анархистов Бакунина и Кропоткина и либертарианских идей Айн Рэнд. На эту почву упали идеи Сатоси Накамото о мире без финансовых посредников.
Сегодня Виталик Бутерин известен как глава группы единомышленников, работающих в аскетичном офисе в Швейцарии над проектом Ethereum. Это его собственный биткойн и собственный блокчейн.
"Что строит Виталик? – рассуждает Игорь Матюхин. – Виталик строит глобальный децентрализованный компьютер. Этот замечательный глобальный компьютер обладает теми же свойствами, что и блокчейн. Он распределенный, а значит – не убиваемый. Он не подконтролен никому в отдельности. Он абсолютно устойчивый. Пока живет один элемент этой сети, а их становится все больше и больше, убить эту систему невозможно (и вновь аналогия с интернетом, системой оповещения, которая должна сработать даже если большинство устройств вышло из строя. – "Эксперт"). Cреда, которая над этим глобальным компьютером надстраивается, основана на встроенном языке программирования, обладающем свойством тьюринг-полноты. Тьюринг полными называются универсальные языки программирования, на которых можно решать абсолютно любые задачи, писать самые разные приложения. В итоге мы имеем доступный всем и каждому инструмент, который позволяет писать децентрализованные приложения, работающие полностью автономно, и внесение изменений в алгоритм их работы возможно только по заранее заложенным внутрь программы правилам. При этом все то, что туда заложено, весь функционал абсолютно прозрачен и проверяем, если это необходимо, а результаты работы программы пишутся в блокчейн, и их невозможно поменять, подделать, уничтожить".
Все это называется "умными" контрактами (smart contracts), и идея создания таких контрактов овладела умами многих – от программистов до визионеров футуристов – не меньше чем блокчейн. Примерно об этом же на конференции "Блокчейн и открытые платформы" говорил Андрей Филатов из IBM, когда утверждал, что с помощью блокчейна можно отказаться от договорных отношений. Вернемся в нашу комнату, где каждый запоминает поступки каждого. К первоначальным условиям добавляются четкие алгоритмы поведения: например, если кто-то проголодался, другой тут же начинает делать ему яичницу. Почему? Потому что таковы правила. В случае Виталика Бутерина такие же правила можно распространить на все комнаты, существующие в доме, в городе, в мире.
"Умные контракты – это основа для всех процессов, всех процедур, которые закладываются внутрь децентрализованных приложений, – объясняет Игорь Матюхин. – Они определяют форматы и правила социально-экономического взаимодействия между пользователями. Футурологи – наши и зарубежные – говорят, что мы имеем дело с тем, что появляется новая профессия. Называется она "юрист-программист". Раньше юристы занимались бумагами, а обеспечением исполнения законов и контрактов занимались соответствующие органы – суд, приставы, полиция. Сейчас, на смену этому привычному порядку приходит пучок контрактов внутри глобального распределенного компьютера, которые исполняются безальтернативно. Как в них прописано, так они и исполняются. Тебе не нужна полиция, тебе не нужен суд – все решает алгоритм. И чем шире распространится эта цифровая реальность, тем в меньшей степени мы будем зависеть от архаичных и неповоротливых институтов, обеспечивающих социальное взаимодействие сейчас".
Звучит как фантастика, но смычка компьютерных алгоритмов и реального мира уже происходит в виде так называемых децентрализованных автономных организаций, или DAO (Decentralized autonomous organizations). Ярким примером компании, работающей на этой ниве, является немецкая Slock.it. Она занимается разработкой "умных" замков, которые можно поставить практически на любое имущество: от велосипеда до входной двери в квартиру. Если кто-то захочет сдать свою квартиру в аренду, необходимо будет всего лишь поставить на дверь "умный" замок, открыть который арендатор сможет, заплатив установленное количество "эфира" (ETH) – внутренней валюты в системе Ethereum. Самое интересное, что DAO функционирует как полноценная компания, привлекая инвестиции и распределяя дивиденды между собственниками. В начале мая была запущена продажа токенов DAO Slock.it по курсу 100 токенов за 1 ETH. За первые три дня кампании было привлечено 1,6 млрд "эфира", что на сегодняшний день составляет порядка 14,45 млрд долларов (кстати, после начала кампании стоимость ETH моментально взлетела). Для самой DAO это источник финансирования, для ее вкладчиков – возможность получать вознаграждение (комиссию с каждого использования "умного" замка) и участвовать в управлении организацией: от выбора поставщиков услуг из реального мира, которые могут подключиться к экосистеме, до определения направлений, в которые могут инвестироваться средства организации.
То, чем занимается Slock.it, уже успели окрестить экономикой совместного пользования. Но идея, заложенная в основу проекта, далеко не нова. Еще до того, как Сатоси Накамото представил концепцию блокчейна, а Виталик Бутерин задумал создать глобальный компьютер, зародилось так называемое взаимное кредитование. Один из примеров – Lending Club, компания, с середины 2000-х предоставляющая площадку для необеспеченного кредитования. Похоже на банк, но взаимодействие между кредитором и будущим должником осуществляется на пиринговой основе. Максимальная сумма кредита составляет 40 тыс. долларов, а ставки варьируются от 5,32 до 35,27%.
Устанавливается процент в зависимости от рейтинга заемщика, в основе которого – кредитная история. Сама платформа получает комиссию с каждой ссуды в размере 1-5%. В прошлом году объем кредитов, выданных с помощью платформы, превысил 11 млрд долларов.
Цифровая коммуна или Большой Брат?
В середине прошлого века была сформулирована простая и эффектная теорема, получившая имя Рональда Коуза, будущего нобелевского лауреата. Согласно теореме Коуза, при четко определенных правах собственности и нулевых транзакционных издержках распределение активов в экономике будет оптимальным. Под транзакцией Коуз понимал любые операции, сопровождающие движение прав собственности на активы, ну а под транзакционными издержками – любые затраты, возникающие вследствие этих процессов.
В 1990 году исландский экономист Трайн Эггертсон несколько модифицировал теорему Коуза: "Экономический рост и развитие страны в основном не зависят от типа существующего правительства, если расходы на транзакции в экономической и политической сферах равны нулю. Однако, когда транзакционные издержки положительны, то распределение власти внутри страны и институциональная структура ее нормотворческих учреждений являются важнейшими факторами ее развития".
Хороший пример того, чем же являются транзакционные издержки, можно найти в книге "Институциональная экономика для чайников" декана экономического факультета МГУ Александра Азуана. Приводя в пример российскую приватизацию, он утверждает: активы были бы распределены идеальным образом (неэффективные собственники уступили бы место эффективным), если бы не существовало сил трения в виде связей и знакомств у одних и полного их отсутствия у других. С точки зрения транзакционных издержек речь идет об асимметричном доступе к информации.
Еще раньше, в конце 1930-х, Коуз опубликовал работу "Природа фирмы". В ней он утверждал, что границы любой фирмы простираются до тех пределов, за которыми затраты на транзакции внутри фирмы не сравняются с затратами на транзакции на открытом рынке. Другими словами, собственник фирмы будет нанимать все новых и новых работников до тех пор, пока выполняемую ими работу не проще будет передать стороннему подрядчику.
Общество, как это видно на примере Lending Club, активно пытается снизить транзакционные издержки, отказываясь в первую очередь от различных посредников. И блокчейн дает прекрасную возможность для того, чтобы развернуть этот процесс в глобальном масштабе. Криптоанархисты утверждают, что со временем можно будет отказаться не только от традиционных финансовых институтов, но и от государства. Пример DAO – прекрасная иллюстрация: едва ли владельцы квартир, сдаваемых в аренду за "эфир", планируют платить налоги: да и зачем они, если комиссия от каждой транзакции распределяется внутри экосистемы, состоящей из "умных" вещей, вездесущих контрактов и владельцев токенов DAO.
Согласно Коузу, сокращение транзакционных издержек в случае, когда каждый может заключить сделку с каждым напрямую (здесь мы в полном соответствии с Коузом можем говорить либо о Глобальной Фирме, либо о полном демонтаже этого института), приведет к оптимальному распределению производства, а согласно Эггертсону – к максимально возможному экономическому росту. Если на платформе Lending Club можно ссудить приглянувшемуся пользователю несколько тысяч долларов, что мешает с такой же легкостью распределять капитал в рамках глобальной экономики? И опять-таки найти он должен ту сферу применения, отдача от которой будет максимальной. Здесь можно привести в пример феномен преобразующих инвестиций (impact investing). Предельно упрощая, смысл преобразующих инвестиций можно объяснить следующим образом: инвесторы получат больший возврат на капитал, если не просто вложат его в тот или иной проект, но этим проектом решат социально важную задачу: например, обеспечат жителям третьего мира доступ к воде, еде, интернету. Возвращаясь в нашу блокчейн-комнату, можно провести следующее сравнение.
Условный Иван (тот самый, что внезапно проголодался) понимает, что если он даст условной Наталье, хозяйке квартиры, деньги на установку современной электронной печи, то кормить его в итоге будут лучше и чаще.
Философ Сергей Чернышев полагает, что блокчейн знаменует появление так называемых стоимостных ("неосязаемых", intangible) машин – в дополнение к энергетическим (hard) и информационным (soft). Смысл последних интуитивно понятен: с их помощью можно извлекать, преобразовывать, хранить и передавать соответственно энергию и информацию. В одной из своих статей в "Эксперте" Чернышев пишет: "Конец века ознаменован появлением лавины все более сложных типов онлайновых финансовых операций. Тот факт, что они совершаются с помощью электронных гаджетов, не должен затемнять сути дела. Речь идет о появлении простейших, одноклеточных машин третьего типа: искусственных устройств для извлечения, преобразования, хранения и передачи стоимости. Для совокупного обозначения разнообразных способов деятельности, включающих использование подобных машин, можно по аналогии употребить термин "стоимостные (финансовые) технологии" (FT) ";..."; Каждый из технологических этажей отвечает своему уровню институтов хозяйственной деятельности, а именно уровням производства (hard), распределения (soft) и обмена (intangible). И каждый вносит свой вклад в уровень ее производительности".
О чем-то подобном говорит и Игорь Матюхин: "Что позволяет сделать Ethereum? позволяет любому субъекту выпустить свою цифровую валюту или цифровой аналог любых других ценных бумаг. Вопрос состоит в том, чем этот эмитент будет поддерживать и обеспечивать стоимость выпущенного инструмента. Стоимость любого актива такого рода обеспечивается базовой ценностью, которая положена в его основу, теми возможностями, которые его использование дает окружающим. У меня есть возможность выпустить свой цифровой актив, и если люди увидят, что я делаю нечто значимое и полезное для общества, то цена выпущенного актива будет результатом общественной оценки и ожиданий от моей деятельности". А что если полностью убрать валюту из оборота? Тогда человечество сможет обмениваться собственными ценностями.
Зачем платить за аренду велосипеда, как это предлагает Slok.it? Ведь у человека есть работа, которая приносит обществу какое-то благо, а ему – зарплату. Почему бы не перевести мое взаимодействие с миром на взаиморасчет: я создаю некую ценность, которую система автоматически конвертирует в количество часов владения автомобилем, велосипедом, квартирой – и так вплоть до покупок в магазине. Натуральный обмен, но всеми подтвержденный и не требующий эквивалента в виде денег.
Это идеалистическая картина. Но глупо было бы предположить, что у блокчейна нет темных сторон. И здесь мы вынуждены вспомнить опасения, которые относительно новой технологии испытывают финансовые институты: точно так же, как банки не горят желанием делать свой бизнес максимально прозрачным, вступая в системы распределенных реестров, так и для каждого отдельного человека возможность позволить обществу определять собственную ценность кажется сомнительной, поскольку требует ничуть не меньшего раскрытия информации о себе. Вернемся к примеру Lending Club – площадка сама присваивает заемщикам тот или иной рейтинг, основываясь на их кредитной истории. Жизнь в системе блокчейн, как представляется, предполагает необходимость поделиться информацией о себе со всем миром. "Когда твое информационное пространство прозрачно, репутация становится важным активом, – рассуждает Игорь Матюхин. – Если ты в глухой тайге забрал деньги и ушел настолько далеко, что тебя никто из тех, кто дал деньги, не достанет и не увидит, не найдет, – это одна история. А совсем другая ситуация возникает в едином общем пространстве, где "все ходы записаны". Ты взял деньги, не вернул, и тебе поставили черную метку, и если ты не доказал, что ситуация возникла по независящим от тебя причинам, ты больше никогда в своей жизни никаких ресурсов не получишь – это, конечно, в самом жестком варианте. И наоборот, положительная репутация может значительно расширить возможности".
Еще вопрос: так ли независима и лишена глобальных администраторов будет Глобальная Фирма? Однажды общество уже ликовало, предвкушая, что информационные технологии изменят структуру экономики. Это было на заре 1990-х, когда только-только зарождался интернет в его сегодняшнем виде. Говорили, что Всемирная Сеть уберет посредников, обеспечит доступ на глобальный рынок всем и каждому. Писатель Эндрю Кин в своей книге "Ничего личного" рассказывает, к чему привели эти восторженные ожидания: интернет-экономика монополизирована десятком корпораций, большая часть доходов достается 1% богатейших жителей Кремниевой долины, которые владеют огромной базой данных о наших привычках и поступках, агрегируемых через социальные сети и "интернет вещей". Отвечая на вопрос "Эксперта", чем ему представляется блокчейн, Эндрю Кин говорит: "Многие считают, что блокчейн – это решение многих проблем для развивающихся стран. Он как минимум предоставляет возможность для сокращения коррупции, делает незыблемым право собственности, позволяет проводить честные выборы. Но как бы не оказалось, что технологии, решая одни проблемы, создают другие. Как пример – Википедия: она предоставила доступ к информации всему миру и уничтожила ценность информации и экономику, основанную на информации. Биткойн уже стал примером того, как блокчейн пошел по неверному пути – благодаря своей анонимности превратившись в прекрасный инструмент для коррупционеров".
Не появится ли у цифровой коммуны, в которой каждый сможет совершать сделки друг с другом без посредников и без рисков, собственный Большой Брат? Сегодня Etherium активно тестируется в рамках консорциума R3, объединяющего более четырех десятков крупнейших финансовых институтов мира. Официальная цель консорциума – создать общий стандарт системы, основанной на блокчейне. Но нельзя не заметить явный парадокс: финансовые посредники, которых никак нельзя упрекнуть в желании создать экономику без транзакционных издержек и которых блокчейн как раз должен уничтожить, активно в него инвестируют.